Жил-был в Вестланне пастор, и был он несметно богат: имел большое подворье в городе и усадьбу в долине. Но при всем своем богатстве был пастор до того скаредный, что всем опостылел. Работников голодом морил, а батрачили они на него с утра до вечера.
Нанял однажды в косовицу пастор парнишку-работника. Покосы у пастора дальние, самому за всем не углядеть, вот и послал он туда нового работника.
— Ступай на дальние луга, — говорит пастор, — косцам помоги да пригляди, чтоб не бездельничали!
— Ладно! — согласился парнишка.
Пришел он на покос и видит, что и без него там можно бы обойтись. Косцы и сами не бездельничали, а косили исправно.
Назавтра просыпаются косцы на заре и вставать собираются — косить идти.
— Э, нет! — говорит им парнишка.- Бросьте вы работу, отоспимся вволю. Нечего нам чуть свет на лугу делать.
— Да что ты, парень! — говорят косцы.- Нельзя нам дольше прохлаждаться. Знаешь ведь, какой сквалыга у нас пастор! Взбеленится он, как проведает, что мы бездельничаем, и еще хуже голодом морить станет.
— Ничего! — говорит парнишка. — Я ему живо рот заткну! Положитесь на меня, а я и вам, и себе помогу, из кабалы вызволю.
Рады косцы; проспали до самого завтрака, а потом весь день прохлаждались, пели да халлинг, что так в народе любят, отплясывали.
Вечером отправился парнишка в город: раздобыл там большой кошелек и пошел назад в долину. А по пути набрел он на осиное гнездо.
Поднял он гнездо и набил кошелек осами, а потом пошел в усадьбу к пастору.
Приходит и говорит:
— Хороши у тебя работники! Накосили мы сена, на долго хватит! Каждый за двоих наработал!
— Ну и молодцы! — обрадовался пастор.
А потом и молвит работник пастору, будто невзначай:
— А я давеча кошелек нашел! Иду это я по мосту, вижу — кошелек валяется, а денег в нем серебряных — далеров и шиллингов — не счесть. Ну, я, ясное дело, подобрал кошелек, не валяться же ему там попусту!
У пастора глаза разгорелись:
— Мой кошелек! — кричит он.
— Ну что ж, твой так твой, — вроде бы соглашается работник. — Но гляди! Если он не твой по чести и по совести, пусть каждый шиллинг в кошельке осой обернется, а каждая былинка, что мы нынче скосили, пусть завтра поутру снова на свое место на лугу встанет.
Положил работник кошелек на стол и ушел.
Схватил жадный пастор кошелек, открыл его, а там осы кишмя кишат. Известно ведь: осиного гнезда не тронь.
Не успел пастор кошелек прикрыть, повылетали оттуда осы, вьются вокруг пастора, жужжат и жалят. Еле отбился!
«Вот так плут! — подумал пастор про работника. — Ну и хитер!»
Стал пастор голову ломать: как дальше быть? Наутро побоялся пастор работника будить и послал на дальние покосы служанку. А сам ей наказывает:
— Погляди, не поднялась ли скошенная трава на лугу.
Пришла она на сенокос еще засветло. Подождала, пока солнце встанет. Глядит, а за солнцем вслед и трава на лугу, что ночью под росой полегла, поднимается. Будто и не кошена вовсе.
Прибежала девушка что есть духу назад к пастору и говорит:
— Пришла я на луг, а трава скошенная вся как есть снова поднялась! И стоит теперь луг, будто никогда по нему коса не гуляла.
Так и проучил работник жадного пастора.
Пастор и работник — Норвежская народная сказка
